«Хочу домой, к маме»
День города, который в этом году в Ярославле пришелся на 23 мая, Ярославский камерный театр отметил премьерой «Русcкий ланч» по пьесе Ивана Тургенева «Завтрак у предводителя». Вдову поручика играла Замира Колхиева, которую местная театральная общественность сейчас считает самой яркой звездой ярославской сцены. Сегодня актриса Замира Колхиева в гостях у «Иры».
- Замира, вопрос первый, хотя, может, и не очень корректный в свете последних политических событий: кто вы по национальности и где родились?
- Я себя считаю русской. Иногда. Иногда осетинкой. Все зависит от настроения. Папа мой - осетин, мама - кубанская казачка. А родилась я на Крайнем Севере, на Таймыре. Вот представьте, такое случается. В те годы было очень модно уезжать на край света. И не столько за деньгами, сколько за романтикой. Кто-то ехал, чтобы найти себя, кто-то убегал от проблем. Я не могу сказать точно, зачем туда поехали мои родители, наверное, чтобы встретиться и чтобы я появилась на свет. У мамы до Таймыра уже был брак, но она развелась, оставила в Майкопе двоих детей своей маме и поехала на Север. Я и моя старшая сестра родились на Севере, там и жили долго, а каждое лето ездили на юг к бабушкам. Вот с тех пор меня по свету и бросает.
- А в Ярославль как забросило?
- Когда я училась в пятом классе, мы с родителями переехали жить в Курскую область. Там я случайно попала в драматический кружок. После окончания школы я написала письма во многие театральные училища - в Воронеж, в Горький, еще куда-то. Мне отовсюду пришли ответы, кроме Ярославля. Я и поехала сюда. О Москве и Ленинграде не только не мечтала, но даже не помышляла. Это был 1991 год.
- У вас в семье кто-то близок к театральной среде?
- Когда меня об этом спрашивают, я всегда отвечаю так: у меня папа на балалайке играет. И очень веселая, юморная мама. Про таких обычно говорят: тебе в артистки надо. Но пошла в артистки не она, а я.
- Родители не препятствовали этому? Довольны ли они вашим выбором?
- Родители всегда и во всем оставляли право выбора за мной. Это я считаю настоящим баловством. А на сцене меня родители впервые увидели этой зимой - они в Ярославль приезжали. Остались довольны. Мне даже показалось, что они не ожидали...
- А что значит, национальность зависит от настроения?
- Когда во мне просыпаются бойцовские качества, я говорю, что это осетинское.
- Но женщины Кавказа всегда отличались смиренностью.
- Я могу быть смирной, когда на это есть причины, но если нет - подчиняться не буду.
- А мужу своему вы подчиняетесь?
- Я скажу так: я не замужем, у меня есть друг.
- Замира, когда вы ушли из Волковского театра в Камерный, у многих ваших почитателей и критиков был шок, многие тогда просто недоумевали: чего, мол, ей не хватает? И роли, и признание - все было.
- Если я сейчас скажу, что в Волковском театре первые два-три года я играла зайчиков, участвовала в массовках, то этого, наверное, никто не вспомнит. У меня была одна роль в спектакле «Лгунья», поставленном еще при Воронцове - он меня после училища в театр и взял. Но в том же году, когда я начала работать, Владимир Александрович из Волковского ушел, и я осталась без ролей. В последние годы у меня снова появились роли, но я бы не сказала, что меня как-то особенно в Волковском театре выделяли, но не могу пожаловаться, что и обижали.
- Значит, в Камерный театр вы перешли из-за режиссера, вернулись к Воронцову?
- В принципе да. Но главная причина во мне: я комфортно ощущаю себя там, где во мне нуждаются. Когда я этого не чувствую, мне становится неловко. Возможно, это тщеславие, амбиции. Но это так.
- Замира, я слышала, что многие актрисы больше всего на свете боятся возраста. Вы боитесь постареть?
- Я вам скажу откровенно: страх в моей жизни играет очень большую роль, я очень многого боюсь, хотя окружающие меня считают бойкой, смелой.
- А чего вы больше всего боитесь?
- Страха. Это с детства, я часто в детстве видела кошмарные сны, и этот страх во мне сидит глубоко. А в последнее время я стала бояться своих желаний.
- Вы не пробовали обращаться к психотерапевту? Это сейчас модно.
- Не приемлю. Психотерапия - это схема, созданная другим, чужим человеком. Как может влезать один человек в другого? И вообще, я не люблю схемы, системы, не люблю, когда о человеке рассуждают по схеме, например: мужчина должен быть таким, а женщина такой...
- Согласны ли вы с шекспировским утверждением, что в судьбе мужчин любовь не основное, для женщины любовь и жизнь - одно?
- Любовь дается не каждому, любовь - это как талант. Любовь - это самый большой подарок судьбы. Особенно когда ты умеешь любить.
- У вас есть такой подарок?
- Думаю, что да, но я не умею им пользоваться.
- А есть роли, о которых вы мечтаете?
- Мне задумываться о будущем вредно, я ничего не умею планировать. В то же время, я думаю, что все лучшее у меня впереди. А относительно ролей .... я думаю, что на сцене мужчина должен играть мужчину,а женщина женщину.
- Замира, а национальный вопрос для вас существует?
- Не могу сказать конкретно, но существует. Мне никто никогда ничего не говорит, но я это чувствую. И даже моя внешность, не славянская, скажем так, имеет определенное значение. Но я это отношу к человеческой ограниченности. Почему, например, все решили, что Офелия должна быть беленькой и кудрявенькой? Во времена Шекспира черные, смуглые женщины считались некрасивыми, но сам Шекспир был влюблен именно в смуглую, а значит, она также могла быть его героиней. Главное для актрисы не внешность, и я в этом убеждена, главное - внутренняя жизнь.
- Замира, когда вам бывает плохо, грустно, у кого вы ищете утешение? Есть ли у вас подруги и верите ли в женскую дружбу?
- Если я скажу, что подруг у меня нет, то мои подруги на меня обидятся. Я опять же не люблю разделения на мужскую и женскую дружбу. Есть вещи, которые рассказываю только своему другу. Есть вещи, которые я никогда не расскажу ему. Обычно, когда мне плохо, мне всегда хочется домой, к маме. Когда я дохожу до точки, у меня словно стон вырывается: хочу домой, к маме. У нас даже шутка такая есть. Когда меня видят расстроенной и потерянной, спрашивают: «Что, домой? К маме?»
Ирина ВАГАНОВА. 24.07.2003